Продолжим разговор, начатый в
предыдущем посте, о том, как прошел мой
девятый (ставший во многом знаменательным)
месяц на сыроедении (9.04-8.05.2013). Здесь рассмотрим
38-39-ю недели.
Итак,
к середине девятого месяца на живом питании в моей жизни вновь наступил
кризис сыроедения - на этот раз более глубокий и серьезный, чем прежде. Я решила ослабить хватку и мысленно позволить себе раз в неделю, по воскресеньям на ужин, 300 граммов любой несыроедческой еды, которой мне будет очень хотеться (кроме животной, разумеется). В тот день, когда это произошло, я два часа не могла заснуть, лежала в постели и мечтала о постных лепешках, печенье и шоколаде. В пятницу (
26 апреля) долго ходила по супермаркету, от души позволяя себе сделать выбор. Остановилась на "элитном хлебе" - тонком
армянском лаваше. Конечно, он был сделан из муки высшего сорта, поваренной соли и мертвой воды, но в нем, по крайней мере, не содержалось сухого молока, яичного белка, термофильных дрожжей и всякой химии. Честно отделила себе обещанные 300 граммов. Сначала хотела съесть половину в субботу вечером, а вторую половину в воскресенье. Но в субботу неожиданно для себя предпочла долгожданному лавашу любимую льняную кашу с тыквенной мукой. В воскресенье хотелось каши из белого кунжута с голубым маком и финиками. Но я практически заставила себя съесть лаваш: "Ты же этого хотела? По воскресеньям можешь есть все, что заблагорассудится. Ты свободна от надоевшего
сыроедения. Оставайся полу
сыроедом или переходи на вегетарианство, раз уж не можешь больше без срывов". Этот лаваш я, давясь, жевала минут сорок. Жевать было очень трудно, и мне так и не удавалось сделать это до мягкой кашицы, соскальзывающей в желудок - так и глотала обслюнявленными комками. Он казался жутко пересоленым, т.к. я уже много месяцев не употребляла в пищу даже морской соли. Мне представлялось, как мой кишечник забивается мазутообразной массой. Хотелось в понедельник поголодать, чтобы побыстрее вывести эту гадость из своего организма. Но я заставляла себя его есть, пока не одолела всех положенных мне трехсот граммов.